Перевод исследований на систему грантов является убийством науки

О состоянии российской науки рассказал «Новым Известиям» директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий.  Борис Кагарлицкий: «Вся мировая наука уже давно испытывает кризис и находится в тупике»

«Фундаментальные исследования сейчас не востребованы. Дело в том, что современной социальной и экономической системе научные работы не нужны, — рассказал „Новым Известиям“ директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий. — Рыночный цикл, то есть то время, когда любые вложения должны начать приносить прибыль, составляет 3—5 лет. Основная же масса исследований может принести пользу только через 10—15 лет. И они не нужны рынку». По словам эксперта, вся мировая наука уже давно испытывает кризис и находится в тупике. «России в этом смысле не одинока —  то, что происходит у нас, происходит во всем мире, — объясняет г-н Кагарлицкий. — Зато нам свойственны истерики на тему „у всех все хорошо, а в России — плохо“. Возьмем для примера отвлеченные цифры. Допустим, что в США сократили финансирование фундаментальных исследований с 10 до 1 миллиардов долларов, а в России — с 1 миллиарда до нуля. Так вот, для Штатов это урезание также убийственно, как ноль для России. У нас „труп“ разлагается, а в США тратят деньги на его бальзамирование, что просто бессмысленно».

«Почему мы не можем открыть лекарство от СПИДа? Потому, что такой задачи просто не ставится ученым, — продолжает специалист. — Они изобретают препарат, блокирующий уже существующий вирус, но не лечащий человека. За 20 лет жизни бок о бок с ВИЧ человечество могло уже много раз изобрести лекарство от него. Для этого нужно, например, обеспечить очень серьезное финансирование 50 крупных лабораторий по всему миру. И одна из них в итоге найдет-таки вакцину, но остальные 49 потерпят неудачу, а это противоречит системе современного капитализма»

И проблема финансирования при этом очень важна. Оклад рядового преподавателя с высшим образованием составляет в целом по стране, а не в Москве или Питере, 10 тысяч руб. в месяц, кандидата наук — 13 тысяч. Доцент с кандидатской степенью зарабатывает 16,2 тысяч, а с докторской — 20,2 тысяч рублей. В Европе же, где основные разработки ведутся именно в вузах, куда направляются как государственные, так и частные средства, начальная зарплата молодого ученого составляет в среднем более 2 тысяч евро.

Однако Борис Кагарлицкий считает, что и у нас, и на Западе дело не только в количестве денег, которые получает наука, но и в качестве вложений. «Эти деньги тратятся не так, как хотелось бы ученым мужам. А перевод исследований на систему грантов является убийством науки. Введение правил и сроков на проведение научных работ уничтожает всякий интерес и стимул к новым открытиям, делает их невыгодными, зато мотивирует процесс усовершенствования уже существующих технологий», — объясняет он. Впрочем, по словам ученого, у России и в этом есть свои особенности. «В 1990-е годы у нас были случаи, когда ученым приходилось оплачивать коммунальные платежи своих институтов, не говоря уже о покупке новых реагентов и техники, — вспоминает он. — Работа „за идею“ и гуманитарное сознание российских ученых, даже математиков — наша национальная особенность. Именно она не позволила создать систему ложных стимулов, которая есть на Западе. И мне жаль многих российских деятелей науки, которым приходится работать за границей, — у них начинается „ментальная ломка“, просто потому, что они из России».

Источник: «Новые Известия»