Фармацевтическая отрасль и ее стратегические группы

Из-за чего, собственно, весь сыр-бор...

По данным ведущего монитора фармацевтических рынков планеты, компании IMS Health, в 2007 году лекарственных средств было продано на общую сумму в 663,5 млрд. долларов США. Как и в прошлом году (а также — в позапрошлом, позапозапрошлом и т.д.), основными рынками для лекарственных средств оставались США, Европейский союз и Япония (таблица 1).

Как следует из приведенных данных, ежегодный прирост рынка составлял за последние годы 7-9%. Правда, если пересчитать эти показатели без учета изменения кросс-курсов ос¬новных валют — доллара, евро и йены, рост окажется заметно скромнее — менее 5%. Влияние, так сказать, мирового экономического дисбаланса. Но, тем не менее, рынок впечатляющий! За счёт чего же он растет? Может быть, благодаря тому, что лекарства становятся все доступнее для жителей планеты и все большее количество страждущих, особенно в перенаселенных развивающихся странах, где фатальная заболеваемость носит, подчас, катастрофический характер, в возрастающем масштабе получают средства лечения, которые избавляют их от страданий? Или оттого, что в структуре спроса на лекарства, особенно в тех же развивающихся странах, все большую долю составляют не устаревшие дженерики, над которыми смеются все патогены, а новые, современные, эффективные терапии?

Боюсь, что нет! Фундаментальной основой роста рынка является инфляция, как общая ценовая, так и структурная! А самые современные терапии остаются недоступными подавляющему большинству пациентов! Что такое структурная инфляция? Это когда старые препараты заменяются компаниями на новые, с той же активностью и, обычно, вовсе не более эффективные, которые, однако, стоят существенно дороже только благодаря тому, что позиционируются компаниями как «свежераз-работанные».

Правда, есть и хорошие новости! Все же показатели роста фармацевтических продаж на рынках Азии, Африки и Латинской Америки, опережают таковые на развитых рынках, и, хотя они по-прежнему не отражают действительную потребность здравоохранения в этих географических сегментах, это дает надежду на улучшение положения со временем.

На этом фоне вовсе не дурно выглядит мировая фармацевтическая отрасль. 50 крупнейших международных фармацевтических компаний обеспечивают более 75% всех продаж лекарственных средств. Это обстоятельство сохраняет интерес инвесторов к фармацевтическим акциям даже, несмотря на отсутствие того розового оптимизма, который способствовал их необычайному перегреву в недавние годы. Рыночная капитализация 10 ведущих фармацевтических провайдеров перешагнула планку в 1 трлн. долларов еще в начале 21 столетия.

Таблица 1.
Фармацевтические продажи в 2003-2007 гг.

IMS MIDAS^®, 2004-2008

Основной объем мировых фармацевтиче¬ских продаж приходится на патентованные рецептурные лекарства. В 2005 году только первая десятка ведущих продуктов представляет более 10% всех продаж (таблица 2).

Таблица 2.
Топ-10 фармацевтических продуктов в мировых продажах

IMS MIDAS^®, 2005-2008

Среди терапевтических групп в фармацевтических продажах лидируют средства для терапии высокого уровня холестерина, противоязвенные средства, антидепрессанты и антипсихотические средства, составляющие 15% всех мировых фар¬мацевтических продаж (99,7 млрд. долларов). Удивительно ли? Это лишний раз подчеркивает, что основными потребителями лекарств остаются жители стран, в которых процветает так называемое постиндустриальное (читай — потребительское) общество, в котором главными социальными проблемами являются обжорство и психические расстройства (вероятно, на почве избыточности выбора объектов потребления). Если бы объемы мировых продаж были конгруэнтны реальным потребностям человечества, то наверняка в этом случае на рынке лидировали бы средства для лечения инфекционных, сердечно-сосудистых заболеваний, а также средства для терапии боли. Впрочем, нужно особенно отметить, что средства для лечения онкологических заболеваний в 2007 году впервые вышли по объему продаж на первое место в командном зачете (41,4 млрд. долларов), прибавив за два по¬следних года (2006-2007) почти 40% (!).

Российская Фарма

По разным данным (RMBC, «Фармэксперт»), российский фармацевтический рынок к 2007 году оценивался в размере 11-14 млрд. долларов в конечных ценах (в розничных ценах и в ценах госпитальных закупок). Приятно признавать, что для российского рынка 2005 год стал годом безусловного прорыва вперед по отношению к турбулентной броуновской динамике предыдущего периода. Благодаря началу реализации федеральной программы возмещения затрат на лекарства для отдельных категорий граждан при осуществлении ими амбулаторного лечения (программа ДЛО) ежегодный рост российского рынка начал измеряться десятками процентов, а в 2005 году достиг показателя почти в 40% и стал самым высоким показателем прироста на планете (схема 1). Тенденции роста сохраняются, и можно ожидать, что к 2012 году объем фармацевтических продаж в Российской Федерации перевалит за 20 млрд. долларов.

Схема 1.
Сравнительные показатели роста некоторых региональных фармацевтических рынков в 2005 году по отношению к предыдущему году

Еще совсем недавно мировые бестселлеры в рейтинге лидеров российских продаж не фигурировали вовсе, за исключением, разве что, Виагры, что одновременно свидетельствовало как о растущем неподдельном интересе россиян к вопросам демографии, так и о наличии определенных проблем в этой сфере. Однако благодаря программе ДЛО ситуация на рынке изменилась кардинально (таблица 3).

Таблица 3.
Топ-10 фармацевтических продуктов на российском фармацевтическом рынке в 2007 году

ЦМИ Фармэксперт, 2008

Концентрация продаж лекарственных средств в России не столь высока, как на основных фармацевтических рынках, и 10 ведущих торговых марок представляют «всего лишь» около 5% рынка. Отрадно видеть, что «блокбастер» российской традиционной терапии — настойка боярышника потерял свои позиции в первой десятке и занял достойное место где-то среди горячительных напитков. Постоянно изменяющаяся группа лидеров на российском фармацевтическом рынке свидетельствует о незавершенности процесса определения приоритетов, которые находятся в прямой зависимости от платежеспособности населения и развитости государственных программ поддержки.

Весьма иллюстративно выглядят приоритеты российского здравоохранения в части доминирующих в продажах групп лекарственных средств (таблица 4).

Таблица 4.
Топ-10 фармакотерапевтических групп на российском фармацевтическом рынке в 2007 году

ЦМИ Фармэксперт, 2008

Как следует из приведенных данных, российские потребители в наибольшей степени озабочены лечением простудных, сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. Проблемы, связанные с неумеренностью и низким качеством питания, также дают о себе знать. В то же время картина потребления лекарственных средств по АТС2 группам свидетельствует о некоторых дополнительных особенностях российского здравоохранения — полном отсутствии рецептурного порядка в медицинских организациях и в аптеках (высокий уровень потребления системных антибактериальных препаратов и иммуностимуляторов), а также о сохранении в структуре продаж доминирующего положения старых и поэтому недорогих лекарств.

На российском и на других фармацевтических рынках планеты без устали трудятся десятки тысяч компаний, миллионы специалистов, и каждый вносит свой действенный вклад в дележ сладкого пирога. Но, несмотря на единство целей, компания компании — рознь. В англоязычной литературе для обозначения круга заинтересованных лиц (независимо от объекта интереса) обычно используется термин stakeholder, который в нашем случае далее в этой книге будет обозначать компании и отрасли, так или иначе вовлеченные, либо иным образом непосредственно связанные с фармацевтикой. Во всем своем многообразии. Но вначале, для выяснения «кто есть кто?» в мировой фармацевтике, классифицируем основных стэйкхолдеров отрасли, применив для этой цели кластерную модель, предложенную Майклом Портером, профессором Гарвардской школы бизнеса.

Кластерная модель отрасли.
Развивая Портера

Введённая в 1998 году Porter et al концепция кластеризации отраслей мировой экономики применима и для фармацевтов. Неоднородность современного фармацевтического бизнеса проистекает из многообразия задач, которые встают перед промышленностью вследствие давления многочисленных рыночных факторов. Дифференциация этих факторов, нахождение индивидуальных стратегий решения возникающих проблем, самопозиционирование в глобальном комплексе мероприятий, направленных на создание лекарственных продуктов, представляют собой критерии формирования стратегических групп внутри отрасли, иначе называемых промышленными кластерами. Стратегические группы (промышленные кластеры) это объединения компаний, следующих одинаковым стратегиям решения ключевых задач своего бизнеса.

Возникновение кластера происходит как вследствие внутренней дифференциации текущих задач отрасли, так и вследствие появления новых задач, диктуемых внешней средой. Промышленный кластер обладает свойством устанавливать прочные барьеры перехода, что является залогом устойчивости позиции кластера в вариабельных условиях рынка. С одной стороны эти барьеры, обозначая внешние границы кластера, препятствуют возникновению избыточной концентрации рыночного предложения над рыночной потребностью внутри связи (кластер) - (рынок кластера) из-за притока новых участников. С другой стороны, эти барьеры защищают кластер от дивергенции и позволяют достигать преимуществ экономической эволюции за счёт относительной временной стабильности бизнеса внутри кластера. Кластеризация отрасли представляет собой естественный эволюционный процесс и мало зависит от того, что по этому поводу думают те или иные личности. Внешне кластеризация проявляется в спонтанных альянсах и противостояниях интересов участников рыночных отношений.

Таким образом, фармацевтическую отрасль можно представить себе в виде связной структуры, где узлы представлены кластерами основной отрасли, вспомогательных и причастных отраслей. По мере своего развития основные кластеры не могут остаться в стороне от взаимного влияния с правительственными агентствами и разнообразными общественными институтами. Схематическая модель, иллюстрирующая концепцию кластеризации отрасли и системы  ее  внутренних  взаимоотношений, изображена на схеме 2. В качестве комментария к схеме обращаю внимание читателей на следующие важнейшие обстоятельства, легшие в основу концепции, подтверждение которым автор обнаружил в практике современной фармацевтики:

1) Все кластеры оказывают взаимное (не одностороннее) влияние друг на друга;

2) Основная часть отрасли не монолитна. Между обозначенными кластерами существуют уже упомянутые значительные по своей устойчивости барьеры перехода, и следует понимать, что для перехода компании из кластера, допустим, А-5 в кластер А-4 недостаточно линейной эволюции. Между кластерами часто располагается «пропасть опасностей и нерешаемых задач». Совершение перехода, безусловно, потребует значительных инвестиций и вынуждено будет рассматриваться как весьма долгосрочный и рискованный по финансам проект. Тем не менее, история прошедшего десятилетия знает яркие примеры удачных качественных переходов компаний в вышестоящие иерархии: Teva Pharmaceuticals (Израиль), Dr. Reddy's и Ran-baxy (Индия), совершившие переход из кластера А-4 в кластер А-3 и продолжающие тенденцию намерением войти в кластер А-2. История знает также многочисленные примеры обратных переходов;

3) Причиной отнесения кластера к вспомогательным является его ориентация на предложение основной отрасли своего продукта. Иными словами, вспомогательные кластеры зарабатывают на том, что продают свои продукты и услуги компаниям, входящим в основные кластеры. Именно это обстоятельство может быть причиной качественных переходов компаний вспомогательных кластеров в основные;

Схема 2.
Гипотетический порядок организации важнейших кластеров фармацевтической отрасли

4) В свою очередь, причастные кластеры используют в своем бизнесе продукты и практику компаний, входящих в основные кластеры, зарабатывая на этом. Качественный переход компаний из группы В в группы А и Б наблюдается крайне редко, если не принимать во внимание крайне редкие и мелкие случаи создания некоторыми госпиталями своих небольших производств, которые не оказывают никакого влияния на картину рынка и служат лишь внутренним целям медицинского учреждения;

5) Вспомогательные и причастные кластеры расположены не в иерархической последовательности. Каждый из них имеет свое ценное и незаменимое место в системе взаимоотношений с основными кластерами отрасли;

6) Компании кластеров Б-1 и Б-2 вспомогательных отраслей в действительности представляют собой своеобразную «школу олимпийского резерва», имея шансы пополнить собой основные кластеры отрасли. Так, например, Biovail Corp (США) совершила удачный переход из кластера Б-1 в кластер А-3 с дальнейшей тенденцией перехода в кластер А-2. Но нам также известна история Elan Pharmaceutical (Ирландия), перешедшая из кластера Б-2 в кластер А-2 и стремительно выпавшая из него практически в никуда, но в последний момент, правда, удержавшая равновесие;

7) Компании кластера Б-3 имеют шансы перехода в кластеры Б-1 и Б-2 (Enzon, США). Компании кластера Б-4 — в кластер А-5 или А-4 (Шрея, Россия). Из кластера Б-5 путь может лежать в кластер Б-3 (некоторые поставщики АФИ). Переход компаний из кластера Б-6 в другие группы Б и А наблюдается крайне редко (один из немногих известных автору случаев — небольшая итальянская инжиниринговая компания Bieffe Medital, функционирующая сегодня в кластере А-4);

8) Говоря о регулирующих кластерах, еще раз подчеркну то, что их взаимодействие с основными кластерами является двухсторонним. Исключение составляют лишь страны с тоталитарной системой ценностей, где также отсутствуют развитые институты гражданского общества;

9) Довольно часто фармацевтику отождествляют с медициной. Сегодня этот вывод уже нельзя считать верным. Действительно, на ранней стадии своего развития (конец XIX—начало XX вв.) фармацевтическая отрасль находилась в условиях абсолютной зависимости от кластера В-1. Более того, можно считать, что самим своим рождением промышленность обязана диверсификации медицины. Сегодня картина глобального рынка совершенно иная. Фармацевтическая отрасль НЕПОСРЕДСТВЕННО взаимодействует с пациентом, рассматривая медицину как представительство интересов пациента перед лицом фармацевтических компаний. Эта новая парадигма стремительно находит свое растущее воплощение на развитых рынках, представляющих 85% мировых продаж, и не считаться с ней нельзя.

Характеристика отрасли по степени развитости отраслевых кластеров.

Развитые фармацевтические рынки представлены сбалансированным набором устойчивых отраслевых кластеров. Это утверждение аксиоматично, так как сама концепция кластеризации отрасли возникла в результате анализа процессов, происходящих на таких рынках. Более того, подобная система отношений имеет международные последствия. Так, именно глобализация фармацевтического бизнеса вынуждает регулирующие кластеры искать новые системы надгосударственного контроля и мониторинга различных аспектов фармацевтического бизнеса. Именно из-за этого появилась ICH (International Conference on Harmonization), соглашение TRIPS (Trade Related Aspects of the Intellectual Property Rights Agreement, ВТО) и ЕМЕА (European Medicines Evaluation Authority). (Впрочем, следует признать, что драйвером последней является, в первую очередь, намерение создания общего рынка Европейского союза, имеющее надотраслевой характер.)

Иное дело — рынки развивающиеся. Возьмем, к примеру, Россию. Давайте посмотрим, как российская национальная фармацевтическая отрасль может быть охарактеризована с точки зрения развитости отраслевых кластеров и их взаимодействия друг с другом (схема 3).

Схема 3.
Кластерная характеристика национальной российской фармацевтической отрасли, 2007 год

Несколько пояснений. Развитыми в национальной российской отрасли можно считать лишь кластер Б-4 (оптовые компании и дис-пенсеры), А-4 (А-5) (локальные дженериковые компании), В-1 (сфера медицинских услуг пациентам) и Г-1 (правительственные институты). Весьма выражена также потребность пациентов в медикаментах, но решается она, как уже было сказано выше, преимущественно за счёт иностранных отраслевых кластеров, как только это позволяют личные средства. Означенный перекос национальной отрасли собственно и характеризует уровень развития российской фармацевтики.

Патологическая стратегия массовой симиляризации (о которой, среди прочего, пойдет речь в данной книге) долгие годы не давала кластеру А-4 (А-5) развиваться в финансовом плане и ставила его в полную зависимость от кластера Б-4, который определял практически полностью количественные показатели продаж на рынке и аккумулирует основной капитал всего бизнеса. Вследствие этого доминирующая часть национального кластера А-4 является финансово несостоятельной и инициативно определяет свою зависимость от регулирующего кластера Г-1, требуя от него политических решений своих экономических проблем.

Следует признать, что в последние несколько лет российские компании начали последовательно отказываться от стратегии симиляризации, вследствие чего доходы дистрибьюторов начали деградировать, а сальдо прибыли сместилось в пользу производителей. Этот процесс набирает обороты, и, несмотря на то, что иногда отказ от симиляризации может приводить к временным дефицитам отдельных наименований лекарств на рынке и к общему повышению расходов на здравоохранение, вероятно, уже в ближайшие годы произойдет дифференциация основных национальных кластеров, предшествующая новому качественному этапу развития отрасли. А в XXI веке состоятельность фармацевтической компании должна все же определяться не тем, выплачивается ли своевременно заработная плата работникам или нет, а тем, какие бюджеты компания направляет на создание новых лекарственных препаратов, вкладывает в научные исследования.

Кластер В-1 (медицинские организации) в России, в отличие от развитых рынков, не зависит от национальной отрасли. В вопросах применения медикаментов он по экономическим причинам отдает предпочтение иностранным производителям. Независимость от национальной фармацевтической отрасли, а также отсутствие развитых страховых программ покрытия затрат на лекарства делает этот кластер практически полностью зависимым от кластера Г-1, контролирующего, кроме всего прочего, систему обязательного медицинского страхования.

В свою очередь, регулирующий кластер Г-1 основываясь на неразвитости общественных институтов и национального промышленного кластера, может позволить себе гегемонию и произвол в системе государственного регулирования фармацевтического бизнеса. Кроме того, спецификой российского кластера Г-1 является его участие в хозяйственном обороте, что не позволяет рассчитывать на объективность системы. В 2004 году в Российской Федерации вследствие начала административной реформы произошло разделение функций по нормативно-правовому регулированию (закрепленному за министерствами), по контролю и надзору (закрепленному за федеральными службами) и по оказанию государственных услуг и управлению государственным имуществом (закрепленными за федеральными агентствами). Тем не менее, будучи инсайдером, автор имел возможность убедиться в том, что реальный выход из хозяйственного оборота кластера Г-1 не произошел. Неразвитость институтов гражданского общества в России связана с явным нежеланием государственных организаций и органов исполнительной власти, составляющих кластер Г-1, потерять свою экономическую заинтересованность в регулирующей монополии. Общественные организации, профессиональные экспертные объединения не могут сегодня оказывать фактического давления на государственные органы.

Стратегически решить проблемы дисбаланса можно за счёт дальнейшего качественного и количественного изменения приоритетов кластера А-4 (А-5). Используя стратегии капитализации на показателях прибыли, фармацевтические компании перетянут на себя денежный поток от оптовых компаний и диспенсеров, а в дальнейшем и от импортеров, и, на этой основе, станут формировать зависимость медицины от своих продуктов и ресурсов, вынудив регулирующий кластер обратить на себя внимание.