Экономить нужно там, где можно! Как обеспечить россиян лекарствами

Вопросы лекобеспечения — тема, волнующая, наверное, каждого из нас. Реально ли в условиях ограниченного государственного бюджета достичь того, чтобы система российского здравоохранения заработала более эффективно, а мы стали жить дольше и активнее?

Наш собеседник — доктор фармацевтических наук, профессор, заведующая кафедрой организации лекарственного обеспечения и фармакоэкономики, заведующая лабораторией фармакоэкономических исследований НИИ фармации Первого МГМУ им. И.М. Сеченова Роза Ягудина.

Инвестировать в инновационные препараты

Елена Аманова, «ЛекОбоз»: Роза Исмаиловна, к сожалению, здоровье нации год от года лишь ухудшается, и одним здоровым образом жизни, к сожалению, не решить все серьёзные медицинские проблемы. Поэтому на лекарства возлагаются главные надежды. Изменилась ли эффективность медикаментозного лечения за последние годы и какую роль в этом сыграли инновационные лекарства?

—  Вообще тема лекарственных средств всеобъемлюща и затрагивает не один, а множество аспектов: медицинский, социальный, экономический, инновационный и даже политический. Но начнём всё-таки с медицины. Ведь в этой отрасли до сих пор нет ничего более эффективного, чем лекарственные средства (ЛС). Возьмём, к примеру, такое страшное заболевание, как гепатит С. Если в начале нулевых годов нашего века продолжительность его лечения составляла около 50 недель, а излечиваемость едва доходила до 41%, то сегодня можно уже уверенно говорить о том, что гепатит С — излечиваемое заболевание. Эффективность современных комбинированных противовирусных препаратов интерферона IV поколения — 95% за 8–12 недель применения. Возможно, препараты следующего поколения, которые сейчас находятся на последней стадии клинических исследований, дадут 100%-ную победу над «ласковым убийцей». Поэтому эффективность лечения, безусловно, возрастает. И прежде всего за счёт появления инновационных ЛС.  Американские исследователи подсчитали, что было бы с населением, не появись те препараты, которые были выпущены после 1995 года. Количество инвалидов было бы на уровне 3,65%. Сегодня оно — 3,42%. Разница на первый взгляд не так значительна, но это только в процентах, а в количестве реальных людей она весьма ощутима.

— Ожидаются ли какие-то принципиально новые препараты для лечения социально значимых хронических заболеваний? И в чём будет их принципиальное отличие от старых форм?

—  Количество инновационных препаратов растёт день ото дня. Что касается атеросклероза — если раньше существовали только статины, то сейчас разработаны уже 3 новых класса препаратов и 40 инноваций на подходе. По диабету — более 20 новых ЛС, включая 2 класса пероральных (таблетированных) и 10 комбинированных препаратов, а также инсулин ультрадлинного действия. При этом 180 ЛС — ещё в разработке. Инновационные препараты не только расширяют довольно узкий ассортимент ранее существовавших лекарств, но и делают лечение более простым и удобным, чем повышают приверженность лечению пациентов (а значит, повышают его эффективность). Вот, например, взять рассеянный склероз. Ранее все препараты от этого заболевания, число которых было крайне ограничено, выпускались исключительно в парентеральной форме, а сегодня появились гораздо более удобные формы в таблетках. И ещё 40 новых ЛС от этого тяжёлого хронического заболевания ждут своей очереди. Поэтому моё глубокое убеждение, что нужно обязательно инвестировать средства в инновационные препараты.

Цена — качество

— Нужно-то нужно, но это же очень дорогое «удовольствие»...

—  Да, лекарства сегодня стоят очень дорого. Мировой фармацевтический рынок приближается к триллиону долларов. Стоимость инновационных препаратов год от года растёт. Если совершивший в 20‑х годах прошлого века революцию в медицине пенициллин стоил $20 за упаковку, то в 1993 году препараты эритропоэтина, позволившие получить контроль над анемией, стоили уже $400, лекарства от ревматоидного артрита в конце 90‑х — $1500, а сегодня упаковка онкологического лекарства может доходить до $20 тысяч и больше. Причём рост стоимости ЛС происходит фантастическими темпами. Если ещё в прошлом году самым дорогим препаратом был Солирис ($700 тысяч — стоимость годового лечения), то сегодня его едва ли не вдвое обогнал препарат Глибера (курс стоит уже $1 210 000 в год). Этот процесс беспокоит не только нашу страну. Например, в прошлом году газета «Нью-Йорк Таймс» вышла со статьёй, где содержался призыв к необходимости сдержать рост цен на лекарства. Комитет по финансам США запросил у фармкомпаний обоснования такой высокой стоимости препаратов. Сейчас и во Франции подобная ситуация. Остаётся надеяться, что этот процесс даст свои плоды.

— В нашей стране действует Перечень жизненно важных лекарственных средств. По какому принципу туда попадают препараты и могут ли практикующие врачи влиять на этот процесс?

—  В 2014 году постановление правительства определило подробный порядок того, по каким основаниям может быть принято решение о включении того или иного препарата в Перечень ЖНВЛП.  Наибольший вес в этой оценке имеют результаты анализа затрат и их влияния на бюджет. Поэтому зачастую сегодня у нас принято закупать по принципу «что подешевле». Ведь выбирает не врач, а закупщик. Но, к сожалению, дешёвые препараты не всегда эффективны. И в конечном итоге экономия получается лишь сиюминутная, а в долговременной перспективе — убытки. Мы в нашей лаборатории провели ряд исследований и пришли к выводу, что оценка закупаемого препарата должна производиться согласно коэффициенту соотношения затрат и эффективности (именно это определяет реальную стоимость затрат на лечение). Взять, например, инновационный препарат Ибрутиниб от хронического лимфолейкоза. Он дорогой — в два раза дороже, чем тот, который сегодня применяется при этой патологии и входит в Перечень ЖНВЛП. Но выживаемость у пациентов при прогрессировании заболевания на фоне применения инновационного ЛС в 2 раза выше. И в итоге получается, что этот препарат не только с медицинской, но и с экономической точки зрения оправдывает свою стоимость. Мы провели многочисленные масштабные исследования по множеству нозологий и соотнесли общую выживаемость пациентов со стоимостью лечения. Именно это соотношение и показывает ориентировочную информацию, насколько выгодно инвестировать в новые препараты. Конечно, нельзя забывать о том, что главная экономическая ценность препаратов — сохранение жизни пациентов.

Правильный выбор

— Вы считаете, что подход, который сегодня применяется при включении препарата в Перечень ЖНВЛП, должен быть комплексным, а не основываться только на невысокой стоимости?

—  Я не думаю, что можно так формулировать вопрос. Скорее дело в том, что считаю, что существующий на сегодня подход более корректен только для программ лекарственного обеспечения с фиксированным бюджетом, куда входят 7 высокозатратных нозологий (ВЗН), но он не может считаться оптимальным решением при определении фармакоэкономически предпочтительных препаратов для программ лекарственного обеспечения без фиксированного бюджета, выделяемого на конкретное заболевание. В результате существующих правил может сложиться парадоксальная ситуация, когда новый, более эффективный препарат, который стоит столько же или даже чуть меньше, чем неэффективный старый препарат, просто не будет включён в Перечень ЖНВЛП, так как не снижает затраты. Причём исключительно из-за того, что не наберёт необходимые 4 балла, достаточные для того, чтобы пройти в этот список. И, пока анализ влияния на бюджет перекрывает анализ затрат эффективности, ситуация, к сожалению, не изменится.

— На чём же тогда экономить государству, если на инновационных препаратах этого делать нельзя?

—  Нужно экономить там, где можно экономить. Очевидно, это следует делать на дженериках, которые выходят на рынок уже после окончания действия патентной защиты у оригинальных препаратов. Эти ЛС, созданные по тем же формулам и технологиям, что и оригиналы, должны быть такими же эффективными (увы, так бывает не всегда), но менее дорогими. Именно широкое применение дженериков уже позволило сэкономить в странах ЕС 100 млрд евро. Взять, например, вещество амлодипин, на основе которого выпускаются 55 зарегистрированных препаратов (половина из них — российские). Максимальная цена за упаковку — более 700 руб., минимальная — около 40 руб. Мы подсчитали, что, если 100 пациентов перевести с одного препарата на другой, останутся средства, чтобы пролечить ещё 230 пациентов. И это реальная экономия! И конечно, самый лучший способ экономии — это начинать лечить заболевания на раннем этапе, пока ещё не возникли осложнения. Все наши исследования также показывают, что недорого сразу эффективно лечить диабет, бронхиальную астму, рак, хроническую болезнь почек — дорого эти заболевания не лечить. Потому что на поздних этапах лечение многократно более сложное и дорогое. Поэтому надо учиться соотносить сиюминутную и долговременную выгоду от вложений и делать правильный выбор. И, если мы хотим жить долго и качественно счастливо, надо инвестировать в эффективную лекарственную терапию.

 

Источник: aif.ru