“Фармакоэкономика – это экономическая оценка фармацевтических
и биоинженерных продуктов, когда измеряют и сравнивают результаты
лечения и затраты, интерпретируют их при принятии решений

Изменить язык + 7 (495) 975-94-04 clinvest@mail.ru

ЦЕНТР ФАРМАКОЭКОНОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ / Библиотека / Ожидаемая продолжительность здоровой жизни как интегральная характеристика здоровья населения

Назад

Ожидаемая продолжительность здоровой жизни как интегральная характеристика здоровья населения

  • Библиотека   /
  • 3382

Демографы уже несколько столетий пользуются показателем ожидаемой продолжительности жизни, который, по сути, представляет собой интегральный измеритель потерь от смертности в том или ином населении. Идея же подобного измерителя потерь от плохого состояния здоровья появилась сравнительно недавно, она была предложена Б. Сандерсом в 1964 году1. Методология расчета и название – «Ожидаемая продолжительность здоровой жизни» или «Ожидаемая продолжительность жизни без ограничений в дееспособности» (Disability Free Life Expectancy) - была предложена Д. Салливаном в 1971 году2.

Начиная с 60-х годов интегральные показатели здоровья стали активно применяться при мониторинге здоровья населения США, Японии и Европы. Все большее количество исследований3 с применением разработанной Д. Салливаном методологии стало проводиться в Европе, Японии и США с целью описания ситуации в сфере здоровья и ее динамики, а также разработки практических рекомендаций в сфере здравоохранения.

Помимо эмпирических исследований ряд работ в зарубежной литературе посвящен дальнейшей разработке теоретических основ и методологии интегральных мер здоровья4.

Показатели ожидаемой продолжительности здоровой жизни (ОПЗЖ) активно используются ВОЗ5 и его подразделением в Европейском союзе6 для мониторинга ситуации в сфере здоровья в различных странах и разработки практических рекомендаций по увеличению его среднего уровня, также как и уменьшению дифференциации по нему.

Исследований здоровья населения России с применением показателей ОПЗЖ намного меньше, чем за рубежом, и они начали появляться только с конца 90-х годов XX века. Имеется ряд публикаций по данной тематике за рубежом7, и несколько в России8.

В России имеется небольшое количество работ, посвященных анализу показателей здоровья по самооценке и ОПЗЖ. Так, в России публикуются сравнительные данные ВОЗ9, включающие ОПЗЖ в России и ряде других стран по всему миру10. Ряд оценок ОПЗЖ в состоянии инвалидности был сделан также Комаровым, Ермаковым и Ивановой в 1997 году11.

Если рассматривать зарубежные публикации по России, часть из них посвящена анализу ОПЗЖ в сравнительном контексте. Так в статье Мартина Бобака12 изучаются различия в ОПЗЖ между Россией и Швецией с применением показателей недееспособности и самооценки здоровья. В статье Е. Андреева и др.13 изучаются различия в показателях ОПЗЖ, построенных по самооценке здоровья, между Россией и странами Восточной и Западной Европы, опираясь на данные РМЭЗ и WVS (World Values Survey) в 1995 году.

Есть также работы, посвященные изучению факторов здоровья населения России на основе данных репрезентативных обследований14, в том числе c учетом их специфики по сравнению с другими странами15.

В статьях, посвященных анализу ОПЗЖ в России16, было показано, что Россия значительно уступает странам Западной и Восточной Европы по показателям ОПЗЖ, как и по показателю ожидаемой продолжительности жизни. При этом, как было показано в статье Андреева и др. с помощью метода декомпозиции, среди мужчин в различия ОПЗЖ между Россией и странами Западной Европы наибольший вклад вносит повышенная смертность в средних возрастах, среди женщин – плохое здоровье по самооценке в старших и пожилых возрастах.

Особенность нашей работы по сравнению с упомянутыми ранее состоит в использовании двух различных наборов данных и переменных для построения показателей ОПЗЖ и их сопоставлении между собой (подробнее см. ниже). В предыдущих работах показатели ОПЗЖ в России строились, опираясь на один показатель или их группу (напр. дееспособность17 или самооценка18 с применением одного набора данных, описывающих здоровье населения России (данные одного обследования).

 

1 Sanders B. Measuring community health levels. American journal of public health, 1964, 54: 1063-1070.
2 Sullivan D. A single index of mortality and morbidity. HSMHA health report, 1971, 86: 347-354.
3 Cм. например Determining Health Expectancies, под ред. J.-M. Robine et all.
4 Robine J.-M., Mormiche P., Cambois E. Evolution des courbes de survie totale, sans maladie chronique et sans incapaciteé en France de 1981 Application of a WHO Model. Annales de démographie historique, 1996: 99-115; Robine J.-M., Romieu I., & Cambois M. Health expectancy indicators Bulletin of the World Health Organization, 1999, 77; Murray C.J.L., Acharya K. Understanding DALYs Journal of Health Economics, 1997, 16: 703 730; 
5 Murray C.J.L., Salomon J.A., Mathers C. A critical examination of summary measures of population health. Bulletin of the World Health Organization 2000; 78: 981-994.
6 European Health Expectancy Monitoring Unit, www.ehemu.eu
7 Bobak M., Kristensen M. Marmot M. Life span and disability: a cross sectional comparison of Russian and Swedish community based data. BMJ, doi:10.1136/bmj.38202.667130.55 (published 17 September 2004); Андреев Е., Школьников В., МакКи М. Продолжительность здоровой жизни // Вопросы статистики, 2002, № 11.
8 Напр.: Комаров Ю.Н. Ермаков С.П., Иванова А.Е. Продолжительность жизни населения России с учетом инвалидности: динамика, региональные аспекты, основные причины потерь. М.: 1997.
11 Комаров Ю.Н. Ермаков С.П., Иванова А.Е. Продолжительность жизни населения России с учетом инвалидности: динамика, региональные аспекты, основные причины потерь. М.: 1997.
12 Bobak M., Kristensen M. Marmot M., Life span and disability: a cross sectional comparison of Russian and Swedish community based data. BMJ, doi:10.1136/bmj.38202.667130.55 (published 17 September 2004)
13 Andreev E.M., McKee M., & Shkolnikov V.M. Health expectancy in the Russian Federation: a new perspective on the health divide in Europe. Bulletin of the World Health Organization 2003;81:778-788 (пер. на русский) Андреев Е., Школьников В., МакКи М. Продолжительность здоровой жизни // Вопросы статистики, 2002, № 11.
14 Bobak M., Pikhart H., Hertzman C., Rose R. and Marmot M. Socioeconomic factors, perceived control and self-reported health in Russia. Soc. Sci. Med. Vol. 47, No. 2, pp. 269-279, 1998; Nicholson A., Bobak M., Murphy M., Rose R., Marmot M. Socio-economic influences on self-rated health in Russian men and women—a life course approach Social Science & Medicine 61 (2005) 2345–2354; Perlman F., Bobak, M. Determinants of self rated health and mortality in Russia – are they the same? International Journal for Equity in Health, 2008, 7:19. 
15 Palosuo H., Uutela A., Zhuravleva I., Lakomova N. Social patterning of ill-health in Helsinki and Moscow Results from a comparative survey in 1991. Soc. Sci. Med., 1998, Vol. 46, No. 9: 1121-1136.
16 Андреев Е., Школьников В., МакКи М. Продолжительность здоровой жизни // Вопросы статистики, 2002, № 11.
17 Bobak M., Kristensen M. Marmot M. Life span and disability: a cross sectional comparison of Russian and Swedish community based data. BMJ, doi:10.1136/bmj.38202.667130.55 (published 17 September 2004).
18 Андреев Е., Школьников В., МакКи М. Продолжительность здоровой жизни // Вопросы статистики, 2002, № 11.
 
Источник: demoscope.ru