Шансы на экономический прорыв сохраняются

Годы упущенных возможностей

Необходимо всецело согласиться с утверждением президента: Россия в нынешнем состоянии представляет собой классический oil state — экономика страны тотально зависит от цен на энергоресурсы и объемов их добычи и реализации. Шанс для экономического прорыва у страны был, но, к сожалению, мы не смогли им в полной мере воспользоваться. Не берусь подробно комментировать ситуацию в других отраслях экономики, но современное положение дел в отечественном здравоохранении и фармацевтической отрасли наглядно иллюстрирует последствия этой упущенной возможности. Достаточно вспомнить, как сильно запоздали с принятием стратегии развития отечественного фармпрома до 2020 г. А вопросы перехода к инвестиционной модели социальных отраслей, в т.ч. здравоохранения, страхового принципа лекарственного обеспечения и др.? Все они начали обсуждаться задолго до сегодняшнего дня, но реального воплощения так и не получили. Это значит, ожидаемые инвестиции так и не пришли. Предполагаю, что подобные возможности были упущены в каждой отрасли.

Теперь, сколь бы странным это ни казалось, состояние отечественной экономики в ближайшей перспективе от самой России мало зависит. Определяющими факторами останутся цены на нефть, газ и металлы. Поэтому, когда эксперты говорят о каких-либо вариантах развития российской экономики, следует, на наш взгляд, опираться на сценарии развития мировой экономики, исходя из предположения, что Россия автоматически последует за миром. И, значит, все ошибки, неправильные шаги западных экономических «гуру» будут повторены и у нас. Однако в среднесрочной и долгосрочной перспективе шансы на экономический прорыв в нашей стране, несмотря ни на что, сохраняются.

Первостепенные решения, которые должны быть приняты государством и поддержаны обществом, — снижение доли зависимости национальной экономики от энергоресурсов с одновременным усилением компетенции в наукоемких отраслях экономики и ведение качественной социальной политики, направленной на улучшение жизни населения. Применительно к сфере здравоохранения рассмотрим два этих аспекта более подробно.

Ждем примера от государства

Фармацевтический бизнес является мировым лидером по наукоемкости и прибыльности. Объемы продаж всего одного препарата крупной мультинациональной компании оцениваются в 25—30 млрд долл. США. Отметим, что весь современный фармацевтический рынок России «весит» примерно 16 млрд долл. США. Фармотрасль может и должна стать одним из локомотивов, движущих российскую экономику вперед. Последнее высказывание звучит несколько высокопарно, но, сделав ставку на изучение и разработку новых препаратов для борьбы с социально значимыми заболеваниями XXI века, отечественная фармацевтика автоматически встает в шеренгу передовых стран мира. Сегодня структура потребления лекарств на российском рынке неидентична структуре заболеваемости. Образно говоря, мы умираем не от того, от чего лечимся. Лидерами продаж в наших аптеках являются препараты со слабой эффективностью или отсутствием доказательной базы.

Выделив около тридцати нозологий, наиболее проблемных, с точки зрения ущерба, наносимого ими экономике страны, и, сосредоточив все усилия на разработке препаратов для лечения этих заболеваний, можно получить экономический эффект, сопоставимый с половиной годового объема ВВП. Данное утверждение подтверждается расчетами, неоднократно проводимыми как иностранными, так и российскими фармакоэкономистами. Отечественный фармпром должен намеренно ориентироваться именно на эти нозологии, тем самым концентрируя свои силы на первостепенных для здравоохранения и экономики в целом проблемных зонах. Однако одного призыва к действию будет явно недостаточно. Государство должно само показать пример «долгих» инвестиций в фарм отрасль.

Отметим, что средний срок возврата средств, вложенных в инновационные лекарственные разработки, составляет 15—20 лет. Теперь понятно, почему подавляющее большинство российских производителей сосредоточилось на выпуске устаревших дженериковых препаратов? Быстро «отбить» рубль, вложив его в производство лекарств массового спроса, — дело нехитрое. Работать с инновационным ассортиментным портфелем — годы рискованных вложений, тем более в период нестабильной экономики. Государство, показав пример долгосрочных вложений (например, такие проекты могут быть реализованы через госкорпорации Роснано, Ростехнологии), даст понять частному капиталу, что российский фармрынок стабилен и находится в сфере его пристального внимания.

С наукоемкостью, на мой взгляд, напрямую связаны вопросы организации эффективной работы системы здравоохранения, в первую очередь, за счет повышения роли института медицинских работников. Сегодня повышение квалификации проходит каждый третий врач. Но в 90% случаев этот процесс осуществляется исключительно формально. Это, понятно, оказывает существенное влияние на качество медицинской помощи, что в свою очередь порождает массовое недоверие пациентов врачам. А за этим следует рост самолечения и нежелательных эффектов, что отражается на демографических, а также, естественно, экономических показателях. О неэффективности системы говорит еще и такой факт: в России на одного врача приходится в среднем 200 человек, в то время когда в других странах Европы один врач обслуживает до 300 человек. У нас самое большое количество врачей из расчета на душу населения, однако при этом ощущается острая нехватка специалистов в ряде направлений: ревматологии, пульмонологии, онкологии и т.д. (см.?табл.).

Действовать необходимо уже сейчас

Оживление экономической деятельности, а также увеличение национальных резервов — хороший маркер того, что социальные обязательства государства будут выполняться в полном объеме. Более того, дальнейший рост позволит рассматривать перспективу запуска новых программ социальных гарантий, в том числе в системе здравоохранения.

Определенные перспективы расширения таких программ сегодня очевидны. Сравнивая подпрограмму «Высокозатратные технологии», выполняемую в России в рамках программы дополнительного лекар ственного обеспечения, с аналогичными западными системами, мы видим, что количество нозологий, требующих особого государственного внимания, должно равняться как минимум 30—40. В настоящее время во всем мире наибольшее число «орфанных» лекарств (orphan drugs), обеспечение которыми осуществляется в рамках госгарантий, используют для лечения гемобластозов и рака (острые лимфобластные лейкозы, промиелоцитарные лейкемии, хронический миелолейкоз; рак почек, надпочечников, пищевода; неходжкинская лимфома, семейный аденоматоз кишечника и т. д.). На втором месте по применению этих препаратов находится группа наследственных заболеваний — акромегалия, болезнь Фабри, гипераммониемия, болезнь Гоше, мукополисахаридоз I, II, IV типов и др. Третье место занимают тяжелые врожденные и наследственные заболевания центральной нервной системы, в первую очередь, миоклоническая эпилепсия (синдром Драветса); эпилепсия Леннокса; катаплексия с нарколепсией у взрослых; хронический болевой синдром, резистентный к анальгетикам. К числу «орфанных» болезней (orphan diseases) относится и до сих пор неизлечимая первичная легочная гипертензия, которая в Европе диагностирована у 95 тыс. пациентов. Серьезной проблемой остается открытый артериальный проток (Баталов проток) и т.д.

Однако наряду с дотационным принципом проведения социальной политики, в том числе лекар ственного обеспечения сирот ских заболеваний, должен активно работать прин цип инвестора. Будь то государство или частное лицо — все должны быть заинтересованы в инвестиционной привлекательности системы здравоохранения. Здоровый человек, в лечение или профилактику которого инвестируют средства, принесет экономике страны гораздо больше, чем больной и беспомощный. Должен заработать механизм страхового лекарственного обеспечения, когда базовая лекарственная терапия возмещается не из кошелька больного человека или его родственников, а подключается страховой механизм в лице страховых компаний, работодателя и т.д.

Помимо этих институтов финансирования существуют и другие, средства которых должны быть использованы в системе здравоохранения. В частности, деньги, получаемые федеральным бюджетом в виде акцизов на табак и алкоголь (продукты, имеющие прямое отношение к вреду для здоровья), можно и нужно перенаправлять в систему здравоохранения. Отметим, что речь идет о бюджете примерно в 350  млрд рублей в год. Для сравнения приведем бюджет программы ДЛО (ОНЛС + 7 нозологий), который в 2008 году равен примерно 70  млрд рублей.